— Я не подпишу эти бумаги, пока ты не объяснишь, почему моё имя вычеркнуто из завещания! — Татьяна бросила папку с документами на стол нотариуса так резко, что стоящий рядом стакан с водой опасно качнулся. Нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, терпеливо поправила очки и посмотрела поочерёдно на всех троих присутствующих: на Татьяну, её мужа Павла и его мать Галину Михайловну. В кабинете повисло напряжение, которое можно было разрезать ножом. Галина Михайловна сидела напротив, сложив руки на сумочке...

Людмила стояла на верхней площадке старой заводской лестницы, где выкрашенные казённой зелёной краской перила начинали свой путь вниз, в гулкий, пахнущий машинным маслом и горячим металлом цех. В руке она держала тонкий, ещё тёплый после принтера лист бумаги. Приказ №47. Она смотрела не на витиеватую подпись директора и гербовую печать. А на одну-единственную строчку: Оклад 78 000 рублей. Эта цифра, казалась напечатанной с ошибкой, семьдесят восемь тысяч. Это было почти в три раза больше, чем она получала, стоя у своего станка...