— Эта дура все стерпит, она меня любит! — хвастался муж сестре. Но он не догадывался, что я слышу каждое слово и уже готовлю документы на выселение… Поездка на дачу удалась на славу. Спина ныла так, будто Ольга разгрузила вагон цемента, а не выкопала четыре грядки картошки. Автобус, как назло, полз со скоростью беременной черепахи, а бабки с тележками устроили в салоне настоящий гладиаторский бой за места. Ольга мечтала только об одном: зайти домой, скинуть грязные кроссовки, принять душ и упасть лицом в подушку...

Валентина вышла из поликлиники и остановилась на крыльце, прищурившись от майского солнца. Ладонь сама потянулась к телефону — позвонить кому-нибудь, поделиться. Но трубку она так и не достала. Некому было звонить. Пять лет она жила одна, и за это время научилась не тосковать. Просто жить. Готовить себе ужин на одну тарелку. Смотреть сериалы, не объясняя никому, почему именно этот. Ходить в магазин за хлебом и кефиром, не составляя списков на семью. Это была не тоска — тоска болит и кричит. Это было оцепенение, тихое и уже почти привычное...