Будят голуби. Я просыпаюсь от грохота, доносящегося с крыши. Пернатая братия что-то делит на жестяном карнизе. В таких случаях мама говорит, что они ведут себя как пьяные матросы. Я просыпаюсь окончательно и, еще не успев открыть глаза, чувствую что-то очень приятное. Даже не чувствую, а скорее предчувствую. Что-то радостное предстоит сегодня… К нам приехала бабушка. Приехала она поздно ночью. Вернее, в Шкотово её встретил и привез со станции папа. Не обошлось без громких восклицаний и стука переставляемых баулов, привезенных бабулей...

Она рассмеялась. Звук этот, обычно такой желанный и музыкальный для моих ушей, сейчас прозвучал как щелчок по стеклу — тонкий, резкий, предвещающий трещину. Я стоял у окна в нашей спальне на втором этаже, бессмысленно разминая в руке зажатую тряпку для пыли, и смотрел, как моя жена, Алиса, разговаривает с мужчиной у подъезда. С мужчиной, которого я не видел никогда в жизни. Это был не просто смех. Это был целый спектакль, сыгранный всем ее телом. Она откинула голову назад, обнажив ту самую, так мною любимую, нежную линию шеи, и положила ладонь ему на предплечье...