— Они твердят, что шансов почти не осталось, но отец ни под каким предлогом не согласится отключить аппараты. Если бы ты только знала, какие ужасные слова я выкрикнул ей в тот последний день… Мучительный стыд гложет меня до сих пор. Саша сидел на облезлых, проржавевших качелях, едва заметно подталкивая себя ногами, чтобы раскачаться. Голова его была опущена низко, и взгляд упирался лишь в собственные колени да в серую землю, которая медленно двигалась туда-сюда под ногами. Рядом примостилась его дворовая приятельница Оля...

Нина сидела у окна в палате интенсивной терапии и смотрела, как на стекле ползёт дождь. Вода складывалась в кривые дорожки, скатывалась вниз и исчезала за алюминиевой рамой. В палате было холодно. Аппараты выдыхали ровно и безжалостно, словно кто-то невидимый брал и возвращал воздух чужим лёгким, под счёт: вдох—выдох, вдох—выдох. На высокой стойке мерно капала прозрачная жидкость, и от каждого «кап» у Нины внутри что-то ёкало, будто в сердце попадал маленький камешек. Игорь не шевелился. Врач говорил «сопор» и «временная дисфункция», медсестра шептала «инсульт» и «сегодня без изменений»...