Я смотрел на экран телефона, где сияло лицо моего шестилетнего сына, и кусок пиццы застрял в горле. - Папа, привет! - радостно закричал Тёмка. За его спиной я разглядел тещину кухню - светлую, с желтыми занавесками. - Привет, сынок, - я постарался, чтобы мой голос звучал бодро. - Как ты там? Не скучаешь? - Пап, смотри! - он поднес к самой камере новую гоночную машинку, ярко-красную, блестящую. - Мне бабушка Люда купила! Просто так! Сказала, что я молодец! На заднем плане мелькнуло лицо Марины. Она выглядела… как-то по-другому...

Я открыл дверь нашей квартиры и сразу понял - что-то не так. Обычно с порога меня встречала какофония звуков: бубнящий на кухне телевизор, где мама смотрела свое очередное ток-шоу, визг и смех сына Артёмки, который носился по коридору, и тихий голос жены Марины, пытающейся его утихомирить. А сегодня - тишина. Мертвая, давящая тишина, в которой был слышен только гул старого холодильника. - Марин? Тёма? - крикнул я, входя в прихожую. Из кухни вышла мама, Валентина Степановна. Она вытирала руки о передник и смотрела на меня с таким выражением лица, будто заранее меня жалела...