Самолёт резко притормозил на взлётной полосе, и в салоне разом вспыхнула жизнь: пассажиры облегчённо выдохнули, зааплодировали пилоту, кто-то рассмеялся, дети радостно заверещали. Через проход напротив меня мужчина и женщина обнимались, будто боялись расстаться. – На улице дождь, – тихо заметила соседка в очках, пожилая, усталая, – Погода подвела… – Зато я наконец-то дома, – ответила я, не скрывая улыбки. – А дождь… я даже скучала по московскому. Сердце билось так, что перехватывало дыхание: год...

2024 год, сентябрь. Они закрепились на крыше разбитой трехэтажки, когда командир Кольчугин сказал: — Ну что, дом взяли, зачистили, расположились, маненько можно передохнуть, пока вроде тихо. — Можно и передохнуть, — кивнул Дашевский, глядя сквозь прицел снайперской винтовки на ближайший пролесок. Рядом расположился бойцы из расчёта ПТУР, притащили установку и ракеты. — Ваня, я давно хотел тебя спросить, да всё времени не было, — начал Кольчугин. — Валяй, — сказал Дашевский. — Знаю, у вас, зэков, не принято распространятся, но ты вроде бывший мент, не такой, как все остальные сиженые...