- Тебе для моей матери курицы жалко? Ну взяла она, и что с того? - Дима таращил глаза, словно и правда не понимал в чем проблема. - Она ее взяла в моем холодильнике! - рявкнула я. - А до этого взяла йогурт, а еще раньше торт, который должен был настояться. Я его в холодильнике оставила, а твоя мама… - Послушай, неужели тебе человека не жалко? У нее маленькая пенсия, - парировал он. - А ты из-за каких-то продуктов скандал устраиваешь. Я всегда думала, что в семейной жизни нужны компромиссы. Но с тех пор как у свекрови появились ключи от нашей квартиры, мнение свое слегка изменила...

— Убирайся! Вон отсюда, вон! — Кружка с недопитым кофе просвистела мимо моего уха и разбилась о дверной косяк. Я стояла на пороге чужой кухни — нет, своей кухни, которая за три года так и не стала своей, — и смотрела на женщину, подарившую жизнь моему мужу. Евдокия Семёновна дышала тяжело, ноздри раздувались, а пальцы уже тянулись к сахарнице. Хрустальной, довоенной, той самой, которую нельзя трогать, потому что «это не для таких, как ты». Всё началось не сегодня. Может, даже не с того момента, как я переступила порог этой квартиры невестой в дешёвом белом платье из проката...