Каждый раз, когда я слышу по телевизору фразу «в России растёт уровень жизни», я почему-то вспоминаю Наталью Николаевну. Пенсия у неё 17 800, и каждый месяц она тратит 2400 на корм для кошки. Потому что кошка у неё с хроническим панкреатитом, и ест только специальный. Не паштет из супермаркета, не варёную печёнку, а вот тот, из клиники, который, как она сама говорит, «дороже моей гречки». — Пётр, вы знаете, я раньше думала: ну не будет у меня денег на лечение — и ладно. А потом завела эту наглую морду, и теперь живу под неё...

«Раз это мои деньги, то не вам их считать», – холодно бросила я свекрови. Три года я терпела ее тотальный контроль, отчеты за каждую чашку кофе и унизительные упреки в транжирстве, пока мы копили на общую ипотеку. Я думала, что эта фраза поставит точку, но она стала началом настоящей войны. Свекровь решила мстить, превратив мою жизнь в ад, а муж оказался перед выбором: квартира, которую сулила мать, или я. Он сделал свой выбор в тот вечер, когда она поставила свой главный ультиматум. Квартира пахла тремя вещами: валокордином, жареной картошкой и несбывшимися надеждами...