— Мам, мы же её оставим, правда? — Степа зарылся рукой в густую, длинную шерсть приблудившейся к их дому дворняге. Она просто однажды оказалась у их калитки, тихо сидела, терпеливо ждала, когда проснутся хозяева этого посеревшего деревянного домика. Заходить на участок собака не решалась, хотя Тома, Степина мама, забыла набросить на столбик веревочную петлю, и калитка бултыхалась на ветру, жалобно поскрипывая и стуча. Лохматая бродяжка иногда поскуливала в такт её скрипу, но сидела смирно, прямо, как будто несла службу...