Лариса Рубальская появилась на свет в Москве, в самой обыкновенной семье. Отец — завхоз, мать — учитель труда. Ни намёка на богемность, никаких артистических династий, ни одного намёка на будущее «песни года». Казалось бы, девочка должна была повторить судьбу тысяч сверстниц: школа, институт, «правильная» работа. Но в этой истории с самого начала что-то не совпадало. Учёба казалась Ларисе занудной рутиной. Учителя ставили ей нелестные характеристики, намекали на лень и отсутствие дисциплины. В то же время она жадно читала книги и писала стихи...

У меня было много привычек, которые казались такими же естественными, как сама жизнь. Одна из них — садиться за стол после плотного обеда, наливать чай в большую кружку, макать туда сушку или печенье и разговаривать с собеседником. Казалось, так делают все — и значит, так правильно. Только чем старше я становился, тем чаще ловил себя на ощущении тяжести. Сначала списывал на возраст: ну, мол, желудок уже «не тот». А потом услышал, как соседка Галя, женщина лет шестидесяти, сказала мужу после застолья: — Серёжа, давай чаю попьём? А он ей ответил: — Лучше подожди, Галка...