— Я устала ждать, Ваня, — спокойно и даже как-то радостно произнесла Нина, глядя в окно. — Устала, понимаешь? Иван сидел за столом. Он завтракал. А Нина стояла у окна. — Потерпи ещё немного, любимая, — ответил Иван. — Я уверен, что осталось недолго. И я найду удобный момент и уйду от жены. Нина посмотрела на Ивана и, не меняя весёлой интонации, продолжила. — Да как же так можно, Вань? — спросила она. — А как можно? — наивно ответил Иван, не обращая внимание на весёлость Нины. — Ты уже сколько мне это обещаешь? — Сколько? — ласково удивился Иван...

В столичной "двушке", куда семья актеров только-только перебралась, стоял страшный грохот. Казалось, рушатся стены. Дочь Татьяна шла из школы, услышала этот шум, и забежав на панике в квартиру, застала в коридоре апокалиптическую картину. Посреди комнаты стоял народный любимец, добрейший "дед" советского кино Иван Петрович Рыжов. Лицо перекошено от ярости, в руке - тяжеленный чугунный утюг. Этим утюгом он методично, с крестьянским замахом, превращал в щепки дорогой финский кухонный шкаф. Шкаф, видите ли, не пролезал в дверь кухни...