— Валечка, ты же понимаешь, что я не к чужим людям обращаюсь? Валентина Петровна медленно протирала витрину галереи, слушая взволнованный голос Екатерины Сергеевны. Золовка появилась без предупреждения, когда последние туристы уже разглядывали янтарные броши при вечернем свете. — Катя, я тебя слушаю, — Валентина не оборачивалась, продолжая наводить порядок. — Олег Михайлович совсем плох стал. После увольнения с завода спился окончательно. Квартиру проиграл в карты, жена его выгнала еще в прошлом году...

После похорон человек ждёт тишины и памяти. Но иногда чужая жадность вторгается раньше, чем затихнет скорбь. Запах хризантем и воска от церковных свечей ещё висел в воздухе, когда я услышала эти слова. Мама лежала в гробу всего три дня назад, а сегодня, когда последние соседи только что покинули нашу маленькую хрущёвку, племянник Павел вытер руки о брюки и произнёс с такой лёгкостью, словно заказывал кофе: — Ну что, тётя Люда, теперь можно и о квартире поговорить. Бабушка же обещала мне её оставить...