— Света, ты что, совсем рехнулась? — Игорь швырнул ключи на тумбочку так, что они со звоном упали на пол. — Какая ещё мастерская? Я стояла у плиты и помешивала суп. Рука дрожала, но я старалась не показывать. Знала, что рано или поздно он узнает. Просто надеялась, что позже. Гораздо позже. — Я шью постельное бельё. На заказ, — сказала тихо, не оборачиваясь. — Ты шьёшь? — он прошёл на кухню, встал рядом. — Я тебе что говорил? Жена должна дома сидеть, за семьёй смотреть, а ты... — Я и сижу дома. И за семьёй слежу, — перебила его я, всё ещё глядя в кастрюлю...

— Я не могу больше жить в этом гараже! Везде твои железки, воняет маслом, а мне даже негде сесть! Убирай это всё или выметайся вместе со своим хламом! Этот крик, острый и рваный, вырвался из самой глубины лёгких Даши, когда её нога в тонком замшевом ботильоне споткнулась о что-то твёрдое и липкое прямо посреди гостиной. Она пошатнулась, взмахнув руками, чтобы удержать равновесие, и едва не рухнула на разложенные по полу инструменты. Взгляд её метнулся вниз. На светлом, почти кремовом ковре, который они выбирали вместе полтора года назад, смеясь и споря о длине ворса, лежал карбюратор...