Я хотел вступить в партию. Не из-за того, чтобы получить должность или продвижение по службе. Ещё работая слесарем, я очень много читал о партии в прессе – много хорошего. В то же время я думал, что недостоин этого, но всегда мне почему-то туда хотелось. Там люди кристально чистые, ответственные, выполняют всё правильно, – думал я, ну, как это показывали в наших фильмах. Купив «Манифест Коммунистической партии», пытался его читать, но ничего в нём не понимал: какой-то демократический централизм, ещё что-то, – он просто лежал у меня. Спустя некоторое время мне поступает предложение от парторга ремонтной мастерской вступить в коммунистические ряды...

Можно предположить, что замолвить слово за проштрафившегося художника мог князь Г.И. Гагарин. Из чего возникает такая мысль? В коллекции Русского музея Санкт-Петербурга есть акварельный портрет его сына Григория Григорьевича (в овале), написанный Карлом Брюлловым незадолго до срока, когда он должен был завершить заказанное Демидовым полотно. Так что Григорий Иванович вполне мог поспособствовать Карлу Брюллову, а Демидов — принять во внимание заступничество советника российского посольства. Впрочем, и эта версия рождения замысла произведения художника не последняя...