И в этот момент её мысли, искавшие хоть какую-то опору, наткнулись на другую, свежую проблему. Прораб. Александр. Тот самый, которого она вчера выгнала, облаяв на чём свет стоит. Она сжала виски пальцами. Глупость. Чудовищная, непростительная глупость. Найти в незнакомом городке нормальных, адекватных рабочих, да ещё чтобы они согласились на небольшой, не самый дорогой ремонт – это практически подвиг. А она этого единственного подвига в образе спокойного Александра Николаевича послала куда подальше...

– Ты опять надела это платье? Марин, ну сколько можно? Мы же договаривались, что Новый год – это обновление, а ты как будто из сундука достала бабкино наследство. И вообще, где оливье? Я же просил, чтобы колбасы было больше, чем картошки, а в прошлый раз ты накрошила один крахмал. Геннадий сидел в кресле, вальяжно закинув ногу на ногу, и щелкал пультом от телевизора, перебирая однообразные праздничные концерты. На нем была свежая, отглаженная Мариной рубашка, которая туго натягивалась на округлившемся животе...