Весна 1933 год. Одиннадцатилетняя Полина стояла как истукан, видя, как уводят её мать со двора. Не было сил ни кричать, ни плакать. Все слёзы она выплакала еще вчера, а сейчас осталось лишь чувство опустошения. - Господи, в чем же мы пред тобой провинились? - она услышала крик тетки Натальи, которая стояла посреди избы. - Да за что же ты нас испытываешь? - Всем туго, Наталья, - соседка Глафира покачала головой, обращаясь к женщине. - Я мать свою в прошлом году схоронила, но ни колоска, ни горсточки...

- Ох, и суров ты, Владимир Иванович! Не зря тебя Бирюком кличут! Ладно, улыбнуться тебя не допросишься. Да и просто, так вот, глянешь – и страх берет. Заморозили тебя, али что? Чего тебе жизнь-то не мила, а? Пелагея еще что-то говорила, да только Владимир ее уже не слушал. Он молча забрал свои покупки с прилавка единственного в поселке магазинчика, и двинулся к выходу. - Ленка твоя к матери приехала на днях. Пацана привезла. Слышь, Владимир Иванович? А если все-таки твой ребятенок-то? Так и будет...