Матрёну рас.с.треляли вечером. Два дня держали в школьном подвале и вся Сосновка затаилась на это время. Люди перебегали от избы к избе, переговаривались шепотом, не веря до конца, что фашисты держат в подвале такого старого человека. И более того, они пытают Матрёну! Иначе как объяснить душераздирающий крик, что услышала жительница самого близкого к школе дома? Крик повторялся ещё несколько раз в течение первого дня, а на второй стало тихо, Деревенские подумали, что Матрёны уже нет в живых. И...

Но не колхоз только, а любая родственница дальняя или просто соседка приходила тоже к Матрёне с вечера и говорила: – Завтра, Матрёна, придёшь мне пособить. Картошку будем докапывать. И Матрёна не могла отказать. Она покидала свой черёд дел, шла помогать соседке и, воротясь, ещё говорила без тени зависти: – Ах, Игнатич, и крупная ж картошка у неё! В охотку копала, уходить с участка не хотелось, ей-богу правда! Тем более не обходилась без Матрёны ни одна пахота огорода. Тальновские бабы установили доточно, что одной вскопать свой огород лопатою тяжеле и дольше, чем, взяв соху и вшестером впрягшись, вспахать на себе шесть огородов...