Я всегда думала, что тишина в квартире — это роскошь. После похорон свекрови тишина осела, как пепел, липкая, тяжёлая, такая, которую не стряхнёшь. Даже чайник — старый, с едва слышным свистком — кипел как-то глухо, будто не хотел тревожить никого лишнего. Я сидела на кухне, смотрела в окно, где на стекле тонкой сеткой лежал дождь, и думала, что вернулась оттуда, от могилы, каким-то другим человеком. Как будто, оставив на кладбище букет и горсть земли, оставила там и прошлую себя. Звали её Нина Петровна...

— Ты хочешь сказать, что мы поедем отмечать нашу годовщину свадьбы к твоей маме? — голос Ольги дрогнул, но она старалась не показать раздражения. Андрей стоял у окна, застёгивая куртку. За стеклом сыпал мелкий, нудный дождь, такой же серый, как их последние разговоры. — Да, — сказал он просто. — Мама одна. Соседка звонила, говорит, у неё давление. Надо съездить, проверить.й— В годовщину? — переспросила Ольга. — Мы ведь планировали… Она не договорила. Её слова повисли между ними, как брошенная в пустоту нитка...