Есть дороги, которые ведут домой, а есть те, что увозят из него навсегда. Машина зятя ехала по второй. Она катилась по разбитому асфальту умирающего села, и каждый стык плит отзывался в сердце Анны глухим, тяжёлым ударом. Вот покосившийся забор бабы Нюры, помершей по весне. Вот заколоченный дом Мельниковых, уехавших последними. Дорога отнимала у неё прошлое с каждым оборотом колеса, а взамен предлагала только одно — зыбкое, гулкое, девятиэтажное будущее... — Мам, ну ты пойми, — в сотый раз начинала Лена, дочь, глядя на неё в зеркальце заднего вида...

Деревня Выселки доживала свой век тихо и незаметно, словно старая собака, дремлющая на солнцепеке. Здесь осталось всего пять жилых дворов, и дом Марии Ивановны — бабы Маши, как звали ее немногие соседи, — стоял на самом отшибе, у кромки векового леса. Мария Ивановна любила это место. Дом был старый, бревенчатый, почерневший от времени и дождей, но крепкий. Его строил еще ее дед, перестраивал отец, а муж, покойный Иван, держал в образцовом порядке до самой своей смерти десять лет назад. Теперь же...