Висел над Сосновкой август душный, тяжелый, как мокрая дерюга на плечах. Солнце с самого утра выкатилось из-за соснового бора медным тазом, раскаленным добела, и теперь к полудню застыло в выцветшем небе, изливая на землю такой жар, что воздух дрожал над полями струящимся маревом, будто сама земля испускала горячий вздох. Хороша была рожь в этом году, стояла стеной золотой, колос к колосу, тяжелая, налитая, шептала что-то на ветру свое извечное, о хлебе насущном, о поте и крови, что прольются при жатве...

— Нет, ты только вслушайся, Олег! «Вы молодые, вам проще». Проще что? Вкалывать на двух работах, чтобы скопить на первый взнос, пока цены на квартиры взлетают до небес? Откладывать каждую копейку, отказывая себе в отпуске третий год подряд? Вот это «проще»? — Аня нервно мерила шагами их крошечную съемную кухню, едва не задевая плечом холодильник. Олег сидел за столом, обхватив голову руками. Визит родителей оставил послевкусие горечи и свинцовую тяжесть в груди. Он молчал, и это молчание было для Ани хуже любого крика...