После развода Лена будто перестала существовать как человек. Поначалу она держалась — ходила на работу, мыла посуду, готовила ужин, даже успокаивала саму себя перед сном: «Ну и что, ничего страшного. Всё равно ведь не любил. Всё будет по-новому». Но каждое утро становилось одинаковым — пустым, тусклым, с запахом вчерашнего мыла и недосказанных слов. Через пару недель после того, как муж забрал свои вещи и ушёл, она впервые купила бутылку. Просто чтобы «чуть успокоиться». Потом — ещё одну. Потом — «на выходные, с подругами»...

— Мам, ну что ты начинаешь опять? Мне только до зарплаты дотянуть! — Слава стоял посреди кухни, переминаясь с ноги на ногу. Его мятая рубашка с пятнами от еды на груди, отросшая щетина и запах перегара, который ощущался даже с противоположного конца стола, вызывали у Виктории Александровны уже привычное отвращение. — Какой зарплаты, Слава? Какой? — Виктория Александровна даже не повернулась от плиты, где помешивала суп. — Ты уже третий месяц песни поёшь про какую-то работу. На какой стройке ты там работаешь? Может, адрес скажешь? Я приду, посмотрю! Вячеслав поморщился, словно от зубной боли...