Лиза не помнила, когда ее последний раз по-настоящему хвалили. Ну, не так, чтобы: «Молодец, доченька, что не разбила чашку», а искренне, без задней мысли о том, что она должна кому-то что-то доказать. Ей было двадцать восемь, и она все еще чувствовала себя подростком, вечно сдающим экзамен перед строгой комиссией в лице собственной матери, Марины Александровны. Марина Александровна, эталон петербургской интеллигентности в представлении самой себя, была женщиной-гранитной набережной. Неприступной, величественной и иногда до чертиков холодной...

Тихий вечер в нашей квартире был такой же редкий гость, как и порядочные люди в гостях у свекрови. Он тонул в гуле телевизора, доносящемся из-за двери ее комнаты, и в назойливом стуке моих собственных мыслей. Я мыла посуду после ужина, глядя в окно на темнеющее небо. За спиной, на кухонном полу, наш четырехлетний Сережа увлеченно возил машинку, щедро разливая вокруг себя воображаемый бензин и издавая урчащие звуки моторов. Из-за двери послышался шаркающий шаг. Я внутренне сжалась. Этот звук я научилась распознавать без ошибок — как солдат узнает свист пули...