— Ой, Ирка, ну что ты вечно высовываешься, что тебе, больше всех надо что ли?! — Лена вынула из ящика зеркальце, посмотрелась, улыбнулась своему отражению. — Да ладно, не шуми, а то еще уволят тебя! Вот я тут уже сколько? Не помню, много. Молчу. И еще столько же просижу. И… — Но ведь это неправильно! — опять взвилась Ирина, вскочила, стала расхаживать по кабинету, трясти кулачками. — У нас не дом культуры, а какое–то болото! Самое настоящее болото! Кому мы интересны? Ну, средний возраст, да, придет, попоем с ними, потанцуем, ну дети, кого бабушки с дедушками приводят...

— Ты видишь, как мы живём? — Полина сидела на краю табурета и держала кружку обеими руками, будто от тепла фарфора зависело, как долго она сможет говорить спокойно. — Мы давно рядом, но не вместе. У тебя свои компании, свои вечера, свои шутки, в которых мне не смешно. А я живу здесь. С сыном. С тетрадями, ужином и утренними беготнями в школу. Андрей стоял у стола, чуть наклонившись к рюкзаку. Молния заедала, и он теребил собачку, не поднимая взгляда. На вешалке висела его куртка, под ней тянуло чужим этому дому запахом табака и подъездной сырости...