Мне, честно говоря, глубоко плевать на драмы рублёвских жён, их слёзы в суде и битвы за виллы. Обычно в таких историях я вижу лишь пошлый сериал для домохозяек. Но сегодняшняя история — она другая. Она не про то, как одна гламурная особа отсуживает яхту у другой. Она про нас с вами. Про то, как в этой стране всё устроено. И пока одни корчатся на операционном столе за 50 тысяч в месяц, другие — «добросовестные покупатели» элитного жилья — лёгким движением банковской карты переводят 112 миллионов...

Сергей молча ковырялся в миске с остывающим борщом, стараясь утопить взгляд в густой алой глубине, где тонула ложка сметаны. Воздух на кухне, обычно пахнущий свежим хлебом, был сегодня густым и тяжёлым. — Сереженька, ну скажи хоть что-нибудь. Хоть слово. Я же не враг тебе, — голос Анны Ивановны дрогнул, и она присела напротив, положив на стол руки, испещренные тонкой сетью прожилок, похожих на старые карты забытых дорог. — Лизка — золото, а не девушка. Учительница, душа светлая, руки золотые. И ко мне, старухе, как родная...