Воздух в гостиной был густым и неподвижным, пахло дорогой полировкой для мебели и томительным ожиданием. Каждый предмет в этой комнате — массивный буфет из темного дерева, хрустальная люстра, отражающаяся в лакированной столешнице, тяжелые портьеры, — казалось, был расставлен с одной целью: внушить благоговение. Или страх. Аня сидела на краю стула, стараясь не делать резких движений, чтобы не нарушить хрупкую гармонию этого музея под названием «семейный ужин». Прямо напротив, восседая в своем тронном кресле, Тамара Викторовна разрезала запеченную рыбу с хирургической точностью...

Мария медленно отвернулась от окна. В её взгляде читалась такая усталость, что Кирилл невольно отступил на шаг. Она держала в руках документы — те самые, которые он спрятал в ящике письменного стола. — НЕТ, — отчеканила она. — Это из-за Алины. Из-за квартиры в Сочи. Из-за счёта, который ты открыл три месяца назад. И из-за того, что последние два года ты врал мне в лицо. Кирилл побледнел. Его рука машинально потянулась к галстуку, ослабляя узел. В комнате стало душно, хотя за окном был прохладный октябрьский день...