Анечка, дрожа, спряталась за занавеску и присела ванную, она боялась, что он войдёт и сделает с ней, что-то страшное. То, о чём часто рассказывают в телевизоре и то, о чём рассказывают в школе. Ей было жутко и страшно, в горячих струях душа её бил озноб, от страха она описалась и зарыдала. Но Пётр аккуратно положил бельё на место и тихонько прикрыл дверь. Когда Аня вышла из душа, Пётр готовил ужин, в его поведении не было ничего необычного, он жарил сосиски с яйцами стоя в фартуке у плиты и слушал новости...

— Мам, я на выходных приеду? Мне с тобой нужно поговорить. Голос Антонины звучал как-то непривычно робко, с легкой ноткой тревоги, которая немедленно кольнула Елизавету Павловну в самое сердце. Она замерла, прижимая телефон к уху. — Тонь, приезжай, конечно. Тем более, мне с тобой тоже нужно… поговорить. Елизавета Павловна не ждала хороших новостей. Хорошие новости — они как птицы: прилетают внезапно, радуют своим присутствием и спешат поделиться вестью, пока она свежа. А вот плохие новости… Плохие новости любят тянуть, готовить почву, и лучше всего — лицом к лицу...