— Подпиши, чего ты упираешься, — голос Павла дрогнул, но он пытался сделать его твердым. — Ну не чужой же я тут. Надя стояла у окна, прижимая к груди папку с документами так, будто там лежал не простой договор, а что-то живое, упрямо бьющееся. — Еще раз мне эту бумагу под нос подсунь, — тихо сказала она, не оборачиваясь, — и я сама тебе дверь открою. В обе створки. Кухня сразу будто съежилась. Холодильник затарахтел громче, капли из плохо закрученного крана зазвучали отчетливее. Павел сглотнул, сжал и разжал пальцы...

Последние лучи осеннего солнца робко пробивались сквозь облака, окрашивая стены квартиры в теплый, уютный свет. Марина стояла у окна, наблюдая, как её пятилетняя дочка Софийка старательно выводила карандашом на листе бумаги забавного кота с огромными ушами. Тишина была наполнена лишь мягким шуршанием грифеля и мерным тиканьем часов. В этой тишине Марина наконец-то нашла покой. После развода с Алексеем прошло пять лет. Пять лет, за которые она собрала по кусочкам свою разбитую жизнь, выстроила быт для себя и дочки, научилась снова радоваться мелочам...