Люся заметила потасовку около билетных турникетов. Окинула взглядом Влада, который нарочно отвернулся в сторону от дерущихся и слишком пристально высматривал плановую электричку, глянула на спешащих по своим делам пассажиров, прикинула силы дерущихся — двое бугаев мутузили одного щуплого парнишку, остальные человек семь с гиканьем наблюдали за происходящим — быстро засунула свои очки в карман пуховика и, размахивая сумочкой на длинном ремне, бросилась спасать потерпевшего. — Люся, стой! Стой, тебе...

— Кать, перестань, пожалуйста. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты так говоришь о Диме. Анна стояла у окна, глядя на суетливый московский вечер. Телефонная трубка, прижатая к уху, казалась ледяной. В голосе старшей сестры, как всегда, звенела сталь, от которой хотелось съежиться. — А я не люблю, когда из моей сестры делают дуру, — безжалостно отрезала Екатерина. — Триста тысяч, Аня! Триста! Он сказал тебе, куда ушли эти деньги? Только не надо опять про «инвестиции в новый проект». Мы это уже проходили...