Когда она молчит — это не мудрость. Это усталость. Усталость от объяснений, надежд и иллюзий. Она молчала не потому, что была терпеливой. Нет, вовсе нет.Она молчала, потому что глубоко внутри жила надежда. Надежда на то, что он заметит её боль, поймёт без слов, увидит, что любовь — не то, что нужно просить или выпрашивать.Каждое молчание было как маленький крик: "Пожалуйста, будь рядом. Пойми меня."Но ведь в этой тишине пряталась не сила. Не героизм. А бесконечное ожидание — что всё наладится, что он изменится, что любовь станет настоящей, без условий и упрёков...

Анна Петровна сидела на кухне с чашкой остывшего чая и смотрела в окно на соседский участок. Там уже третий день подряд возился какой-то мужчина. Высокий, в рабочей одежде, с инструментами в руках. Она видела, как он менял доски в заборе у Марии Сергеевны, своей соседки справа. — Интересно, откуда у неё деньги на ремонт, — пробормотала Анна Петровна себе под нос. — Пенсии-то у всех одинаковые. На следующее утро она услышала стук молотка уже со своего двора. Выглянув в окно, увидела того же мужчину...