Лучи октябрьского солнца, жидкие и золотые, лежали на полированном столе, выхватывая из полумрака кухни пару чашек, коробку с недоеденным печеньем и сплетённые пальцы Анны. Воскресенье. Её любимый день. День, когда можно было проснуться не по будильнику, варить кофе целых двадцать минут, растягивая удовольствие, и болтать с Сергеем о чём-то неважном, пока за окном кружит первая позолоченная листва. Сергей, ещё заспанный, в мятом домашнем трико, доедал яичницу. Он что-то рассказывал про вчерашний футбол, а Анна лишь кивала, улыбаясь...

Тот самый скандал начался с тихого шипения масла на сковороде. Я, Надежда, стояла у плиты, автоматически переворачивая котлеты. За спиной, у кухонного стола, сидела Лидия Петровна, моя свекровь. Третий месяц. Она медленно пила чай, громко прихлебывая, и наблюдала за мной взглядом строгого ревизора. — Наденька, а картошечку ты почему не жаришь? Алексей любит с жареной картошечкой, — раздался ее голос, сладковатый и прилипчивый. — Картофель запекается в духовке, Лидия Петровна. С розмарином. Здоровее будет, — ответила я, стараясь, чтобы в голосе не дрогнула ни одна нота раздражения...