Лифт, отделанный полированным гранитом и тусклым золотом, бесшумно скользил на двадцать пятый этаж. Я смотрела на свое отражение в зеркальной стене. Женщина в безупречно скроенном пиджаке от Chanel, с холодными, решительными глазами и гладкой укладкой, которую не испортил бы и ураган. Эта женщина была мне почти незнакома. Она была результатом десяти лет боли, унижения и ярости, перекованных в несгибаемую волю. В ушах стоял не гул страха, а тихий, низкий звон натянутой до предела струны. Предвкушение...

Дверь открылась, и тот самый, знакомый до тошноты сладковатый запах тушеной курицы и лавандового освежителя воздуха ударил мне в нос. Я глубоко вздохнула, выдавила улыбку и переступила порог квартиры свекрови. – Алинка, Максим, заходите, заходите! – Тамара Ивановна раскинула объятия, но обняла лишь своего сына, ко мне лишь слегка прикоснувшись щекой. – Я так за вас соскучилась! Ее взгляд скользнул по мне с ног до головы, быстрый, как удар змеи, оценивающий и безжалостный. Я непроизвольно втянула живот...