Об Ирине Печерниковой часто пишут как об актрисе трагической судьбы. Эпиграфом тут первая реплика ее героини, молодой учительницы из фильма «Доживем до понедельника»: «Довольно! Она живая! Ну нельзя же так!» Советская Одри Хепберн, трогательная и беззащитная, очень женственная, «чистейшей прелести чистейший образец». Собирала дельфинчиков. Но стала жертвой людской молвы и жесткосердного времени. Этот очень цельный образ сложился давно. Но есть и другая Печерникова. Свободолюбивая и азартная хулиганка, независимая и строптивая...

— Ань, ну это просто невозможно, — Лена покачала головой, разглядывая трещину на чашке. — Поверить не могу, что она вообще сказала такое. По телефону! С какого-то курорта! Анна молча стояла у окна, глядя на серый ноябрьский двор. Девятиэтажки напротив сливались с небом, и только жёлтые окна выдавали, что в них ещё теплилась жизнь. На детской площадке никого — слишком холодно и сыро. — Так и сказала: «Через неделю вам надо освободить квартиру. Я возвращаюсь не одна», — Анна повернулась к подруге. — Представляешь? Восемь лет мы здесь живём, у нас ребёнок, а она вот так просто решила...