Я стояла в дверях и не верила своим глазам. Свекровь, Елизавета Петровна, замерла у моего комода, с моими жемчужными сережками в руках. Не в её дорогой бархатной шкатулке, а в моей, простой картонной коробочке из-под духов, где я храню бижутерию. Она не услышала, как я вошла — я всегда снимаю туфли в прихожей и хожу босиком. Наша кошка, Муся, свернулась калачиком на кресле и смотрела на нас обоих равнодушными зелеными глазами. — Вы… что делаете? — мой голос прозвучал хрипло и неестественно тихо. Она вздрогнула, но не обронила сережки...

Ирина стояла перед знакомой дверью на пятом этаже, сжимая в руке конверт с деньгами. Отсюда, из подъезда, доносился запах свежей краски и шпаклевки. Она сделала глубокий вдох и позвонила. Дверь открылась не сразу. Сначала щелкнул глазок, потом раздались щелчки замков. На пороге появилась Надежда Петровна, соседка снизу. Лицо у нее было каменное. — Здравствуйте, — начала Ирина, пытаясь улыбнуться. — Я принесла… как мы договаривались. Часть. Она протянула конверт. Надежда Петровна не взяла его. Она посмотрела на конверт, потом на Ирину...