— Мишеньке нужен свежий воздух, а не эти твои мультики, — голос Тамары Павловны, сладкий, как перезрелая дыня, просочился в комнату Лиды и Паши. — Ребенок бледный совсем, под глазами синева. Лида, пытавшаяся доделать отчет для работы, стиснула зубы. Она сидела за своим столом, в своей комнате, в своей собственной квартире, но чувствовала себя гостьей, которую постоянно оценивают и поправляют. — Мама, сейчас восемь вечера, — отозвался из кухни Паша. — Какой свежий воздух? Темно и сыро. — А мы бы с фонариком погуляли! — не унималась свекровь...

Я была всего лишь горничной, пока не нашла портрет своего мёртвого отца в кабинете самого могущественного человека в городе. — Сэр, а почему мой папа изображён на этом портрете? — дрожащим, едва слышным голосом, в котором смешались страх и отчаянная надежда, спросила юная Эмили Картер. Её тонкий палец, обычно привыкший лишь бережно смахивать пыль с дорогих безделушек, был теперь направлен на массивную картину в позолоченной раме, гордо висевшую за массивным дубовым письменным столом. Казалось, сама воздушная пыльца в солнечном луче замерла, застигнутая врасплох этим дерзким вопросом...