— Всё, мам, я больше не могу! Забирай свои баулы и езжай домой! — Кристина резко развернулась к стойке регистрации, не глядя на мать. Людмила Петровна стояла посреди зала вылета с двумя потрёпанными сумками, словно громом поражённая. Вокруг сновали пассажиры с чемоданами, объявляли рейсы, а у неё в голове звенела пустота. — Кристиночка, милая, что случилось? Мы же договорились, что я проведу у вас месяц... — Договорились? — дочь обернулась с такой злостью, что Людмила невольно отступила. — Ты сама...

— Вот. Вот сюда проходите, пожалуйста. Мама! — крикнула Полина в глубину квартиры, щелкнула выключателем. — Юрий Леонидович, осторожно. Ну вот, видите… Что я вам и говорила… — Поленька ударилась локтем о стоящий тут же, в коридорчике, узкий старинный шкаф, резной, с вделанной в верхнюю панель иконкой. Юрий Леонидович таких и не видел никогда. — На заказ делали? — поинтересовался он, погладил лакированное, теплое не ощупь дерево. У них был комод такого цвета – как красное вино, густое, перестоявшее, с коричневатыми разводами на месте сучков...