— Мам, ну пойми, у нас молодежь, тебе будет шумно, — сказала она, выставляя сумку с моими вещами за порог. — Это же всего на одну ночь. Ну что ты смотришь на меня, как на врага народа? Катя даже не смотрела мне в глаза. Она нервно теребила край своего модного свитера оверсайз, переступая с ноги на ногу в меховых тапочках. За её спиной, в глубине моей же трешки, полученной еще моим мужем от завода, уже гремела музыка. Слышался смех, звон бокалов и какой-то тяжелый, ритмичный бас, от которого вибрировали стекла в серванте...

– А ты уверен, что этот звук шел не из стиральной машины? – Елена замерла с утюгом в руке, прислушиваясь к тишине квартиры. Вибрация повторилась. Глухая, настойчивая, доносящаяся откуда-то из недр прихожей. Это было странно, ведь телефон мужа лежал прямо здесь, на гладильной доске – черный, глянцевый, всем своим видом демонстрирующий полную открытость и честность. Сергей всегда оставлял его на виду, словно говоря: «Смотри, мне нечего скрывать». – Показалось, наверное, – пробормотала она себе под нос, возвращаясь к разглаживанию воротничка голубой рубашки...