Людмила Ивановна проснулась еще затемно, хотя будильник был заведен на шесть. Сон не шел. Сегодня был тот самый день, которого они с Григорием ждали и боялись последние три года. Пашка, их единственный сын, гордость и надежда, вез невесту. Из самой Москвы. — Гриша, вставай, — шепотом позвала она мужа, толкнув его в бок. — Тесто уже подошло, надо печь растапливать. Да смотри, дрова бери березовые, сухие, чтобы дыму не было. Не дай бог, закоптит, что девочка подумает? Григорий Петрович, кряхтя, спустил ноги с высокой кровати...

В доме стояла та особенная, ватная тишина, которая бывает только в три часа ночи в спальных районах Москвы. За окном, на мокром от осеннего дождя асфальте, оранжевыми пятнами расплывались отсветы фонарей. В квартире было слышно только мерное урчание холодильника на кухне — старого, надежного «Боша», который мы покупали еще в те времена, когда каждая копейка была на счету. Я лежала на спине, глядя в потолок, по которому скользили редкие тени от проезжающих машин. Рядом, отвернувшись к стене и натянув одеяло до самого уха, мирно посапывал Олег...