Безмв Нагло зазвонил телефон.   Кое-как проснулся, глянул на часы – 03:50. Что-то рановато. Хотя фашисты на нас напали именно в это время… Иду к телефону, пытаюсь разговаривать: – Ну? – Михаил Владимирович, это оперативный, на станцию пришли два вагона, второй – наш. – Ну? – Очередь второй эскадрильи. – Ну? – Я позвонил их командиру, он меня послал… – Далеко? – По обычному адресу, да он бухой, кажется, ничего не понимает. – А чего же это он по ночам пьет, что ему служебного времени не хватает? –...

Знаете, есть такая тишина, которая наступает не до бури, а сразу после. Когда отгремело, отплакалось, когда все соболезнующие разошлись, и в доме, ещё пахнущем ладаном и чужими духами, остаёшься только ты. И пустота. И она. Людмила, мачеха. Женщина, которую отец привел в наш дом десять лет назад. Я смотрела на неё через большой обеденный стол, за которым ещё вчера сидели люди и поминали папу. Сейчас она аккуратно, почти брезгливо, протирала тёмную полировку от несуществующих крошек. Её руки, с безупречным маникюром, никогда не знали ни земли на даче, ни тяжелых сумок...