Говорят, что самые важные разговоры случаются вовсе не по праздникам, а в обычные вечера. Те, когда на душе слякоть, а в доме пахнет корицей и… тревогой. Субботний вечер. Октябрь — тот самый, когда за окном уже темно в пять, а в доме — всё-таки светло. Лена, которой частенько не хватало смелости на громкие слова, накрывает на стол в этом маленьком, почти резном семейном доме. У стола — трое: мама Елизавета Петровна, строгая и слегка уставшая от жизни женщина с мягкими глазами; дочь Марина, любимая...

Это была не свадьба, а похороны. Так, во всяком случае, казалось всем, кто собрался в тот день у сельсовета. Солнце, яркое и равнодушное, заливало светом толпу, но не согревало её. Стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тревожным карканьем вороны на старом тополе. Все смотрели на них — на пару, стоящую на кривых деревянных ступенях. Вероника, наша тихая почтальонша, была похожа на былинку в простеньком белом платье, что она сама сшила по ночам. Лицо — прозрачное, почти восковое, а глаза — огромные, полые от страха, но с каким-то упрямым, стальным огоньком внутри...