Я налил себе ещё выпить, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Оля всё ещё стояла ко мне спиной, но меня это ни капли не расстраивало. Так даже было легче. Сейчас меня почему-то подбешивало её спокойствие. Мне хотелось видеть гамму чувств, какая была бы на лице любой другой женщины. У Ольги не было ничего. Я не видел на мраморном лице жены никаких эмоций и, наверное, страшно устал от этого. Даже захотелось схватить её за плечи и встряхнуть, но я сдержался. Потом, когда жена от меня отвернулась, я выдохнул...

Вадик, что-то насвистывая себе под нос, вернулся на кухню и начал разливать по чашкам чай, до которого ни у кого до сих пор не дошли руки. Эльвира Григорьевна и вовсе про него не вспомнила. После её ухода в доме воцарился такой покой, что, казалось, к ним только что приходила толпа гостей, никак не меньше десяти человек, а не всего одна мама! Она как-то ухитрилась заполнить собой всё пространство! И дело было не в объёмах, хотя Эльвира Григорьевна – женщина весьма и весьма больших размеров, а дело было скорее в её поведении...