Когда Алена впервые услышала фразу «несмотря ни на что, живи», она только усмехнулась. Слишком просто звучит. Слишком легко — для тех, кто говорит, и слишком сложно — для тех, кто пытается. Она сидела в маленькой кухне своей съемной квартиры, где даже шторы казались усталыми. Рано утром в окно тихо стучал дождь, как будто напоминал, что мир всё равно движется, даже если в душе — пустыня. Алена не плакала уже давно. Слёзы кончились вместе с тем днём, когда рухнуло всё, что она считала несокрушимым: отношения, планы, вера, что мир справедлив...

Если бы молодость Евдокии можно было разлиновать, как лист в клетку, то в каждой клеточке стоял бы мужской взгляд. Она была той редкой красоты, что не просто радует глаз, а берет в плен — смуглой кожей, густой косой, цвета спелой ржи, и глазами, в которых, казалось, плавали целые озера. От женихов у нее, что говорится, отбоя не было. Приходили и статные, с громкими песнями под окном, и речистые, что могли часами расписывать, как они будут на руках носить свою Дуню, и те, что сулили золотые горы из-за моря...