― Вика, иди кушать. Остынет же. Вика ничего не ответила. Только поправила капюшон, чтобы еще сильнее закрыть лицо. И продолжала смотреть в окно. В группе ее не боялись ― тут были дети, которые били других просто потому, что те спали на их кроватях. Вика никого не трогала. Не кричала. Не жаловалась. Но к ней не подходили. Говорили шепотом: «Она не как все. Слишком взрослая». А воспитатели за спиной добавляли: «И слишком сломанная». Она появилась в приюте поздней весной. Не кричала, не плакала, не просилась обратно...

Кристина вернулась домой в третьем часу ночи. Ирина услышала звук ключей, но не стала выходить встречать дочь. Зачем? Всё равно получит порцию хамства. Утром за завтраком Кристина выглядела помятой. Черные круги под глазами, растрёпанные волосы. — Плохо спала? — спросила мать. — Нормально спала. — Поздно вернулась. — А ты следишь? — Слышу, когда дочь приходит домой. Кристина налила кофе, отхлебнула. Морщилась, будто напиток горчил. — Мам, хватит меня контролировать. — Я не контролирую. Беспокоюсь...