День, когда эта история вывалилась в публичное пространство, выглядел совсем не как будничная сводка «еще одного квартирного спора». Скорее — как момент, когда в комнате резко включают свет, и на белой стене проступают тени, о существовании которых никто не хотел знать. Имя Ларисы Долиной само по себе работает как прожектор: стоит появиться её версии событий — и пространство вокруг сразу изгибается. Но чем глубже погружение в документы, аудиозаписи и переписку, тем яснее становится, что теория о «запутавшейся жертве» начинает давать трещины по всем швам...