Я переехал в Осиновый Дол не от хорошей жизни. Бежал. От большого города, от бетонных стен, которые давили на меня воспоминаниями, от шума, в котором все еще слышался ее смех. После смерти жены мир для меня потерял краски, стал серым, плоским, как старая фотография. Мне нужна была тишина. Не просто отсутствие звука, а та самая, густая, лесная тишина, которая, как мне казалось, способна лечить душу. Деревня встретила меня настороженно. Пара десятков домов, затерянных среди холмов и вековых сосен...

Ну вот, полюбуйтесь, раззява наша пожаловала. — Раздался ехидный голос Валентины Аркадьевны, хозяйки юбилея и хозяйки квартиры. Все гости за столом моментально притихли, а Яна, высокая, худощавая, с таким выражением лица, словно она всю жизнь проработала на таможне и уже с утра поймала пять контрабандистов, вошла в гостиную. На ней было скромное платье, явно непраздничное, и полное равнодушие к происходящему. Она не опоздала. Она просто пришла в тот момент, когда захотела. — Ну, конечно, раззява, — спокойно, но громко, чтобы все услышали, сказала она...