Ольга поправила идеально накрахмаленную льняную салфетку и отошла на шаг, чтобы оценить композицию. Стол выглядел безупречно. Богемское стекло, которое она собирала по винтажным лавкам два года, отбрасывало причудливые блики на скатерть цвета слоновой кости. В центре возвышалась ваза с белыми лилиями — их сладкий, дурманящий аромат уже начал заполнять просторную гостиную, смешиваясь с запахами, доносящимися из кухни. В духовке доходил её фирменный пирог с лососем, шпинатом и сливочным сыром — кулинарный шедевр, ради которого Андрей, как он сам говорил, «готов продать душу»...

Зима в этом году пришла в город не как гостья, а как оккупант. К началу декабря морозы ударили такие, что даже новые пластиковые остановки, которыми так гордилась мэрия, трещали от напряжения. Термометр на аптеке показывал минус двадцать два, но влажный ветер с реки превращал эти градусы в пытку. Захар Петрович стоял у пешеходного перехода и ждал зеленый сигнал. Ждал долго, терпеливо, как умеют ждать только старики, которым некуда спешить. Его старое драповое пальто, перелицованное еще покойной супругой в «сытые нулевые», сейчас казалось бумажным...