Есть население и есть народ. Это два взгляда на одно и то же явление. Первый взгляд чисто материально-статический, абстрактный, цифровой, отвлеченный, количественный. Второй — глубинный, духовно-психологический, конкретный и качественный. Для государства есть население. Для истории, культуры и Бога есть народ. Очень важно различать эти два среза в одной и той же личности, семье, общине. Самым тонким и трудным заставить государство видеть в населении народ. Это трудно потому, что усложняет расчеты и формализации, путает линейные подходы, искажается статистику. Ни одна из современных политических идеологий, на которые волей неволей опирается государство, не учитывает народ как историко-культурное, духовное явление. Народа для государства просто нет. У либералов все состоит из атомарных индивидуумов (максимально абстрактных даже бесполых, безвидовых как у трансгуманистов). У социалистов — из классов (снова абстракция). У националистов — из нации (=все гражданское население с документами, пропиской и языком) или расы (разделение населения по каким-то биологическим признакам). Народа нет нигде, потому что народ выходит за концептуальные границы европейского Модерна. Народ не описывается в его категориях. В народе есть нечто рациональное и нечто иррациональное, формальное и неформальное, внешнее и внутреннее. Концептуализация народа сложна, но не невозможна. Для этого надо народ видеть, чувствовать, любить и понимать.