В кабинете повисла тягостная тишина. Галина Петровна смотрела в стол. Маргарита Сергеевна понимала, что все кончено. Система закрыла ряды. Ее объявили сумасшедшей, неадекватной, проблемой. Любое ее слово теперь будет использовано против нее. — Я… я подумаю, — глухо сказала она. — Думать вам нужно до завтра, — встал Сорокин. — Завтра к 10 утра мы ждем ваше заявление на отпуск. Или официальные объяснения, почему вы отказываетесь выполнять рекомендации отдела. Всего доброго. Он вышел, оставив за собой шлейф ледяного спокойствия...

Иногда я смотрю на них и чувствую странное онемение где-то под сердцем. Не жалость, а недоумение. Будто наблюдаю за муравьями, которые вместо того чтобы нести крошку в муравейник, тащат на себе целый камень. Напрягаются, трещат, ноги подламываются, а они всё тащат. И умрут под этим камнем. И ради чего? Вижу соседа. В шесть утра уже выходит, в одиннадцать вечера возвращается. Лицо серое, глаза пустые. Взял вторую ипотеку, вторую машину в кредит, детей в платную школу. Жена хвастается в соцсетях: «Мой муж настоящий добытчик! А он сгорбился уже в сорок два, как старик...