Двор нашей дачи в тот вечер пах печёной картошкой и хвойной смолой. Солнце клонилось к опушке, под самым небом висела золотая нить от зари до наших покосившихся ворот, и всё было таким бытовым и мирным, что даже ворчание соседского петуха казалось частью какой-то затянувшейся песни о доброй старости. Я сняла с печки алюминиевую кастрюлю с супом, поддела прихваткой крышку, чтобы дать пару выйти, и негромко сказала: — Миша, зови маму, пусть садится. Остынет — будет вкусно. Миша, мой муж, стоял у столика и потрошил укроп, будто это было сложнейшим заданием на терпение...

моя библиотека оглавление канала, часть 2-я оглавление канала, часть 1-я начало здесь Сидеть им под кустом полыни пришлось недолго. Двери магазина отворились, и оттуда вышел полный человек в таком же форменном камуфляже, что и тот, на крыльце. По-прежнему похожие на вареники уши торчали из-под фуражки, загибаясь смешно трубочками. По-бабьи пухлое лицо с рыхлыми щеками и круглым подбородком было сосредоточенно-хмурым, словно он вышел не из сельского магазина, а с генеральского совещания, на котором ему от души накрутили «хвоста»...