"Мы жили в этом городе"
— Мы продаём квартиру твоих родителей и покупаем дом за городом — заявила довольная свекровь, размахивая документами.
Дождь стучал по подоконнику нашей съемной однушки, ритмично отсчитывая секунды этого бесконечного ноябрьского вечера. В углу, на раскладушке, ворочалась наша пятилетняя дочь Катя, и с каждым ее движением моё сердце сжималось от жалости. Мы с мужем Максимом сидели за столом, уставленным счетами за коммуналку и ипотечными выкладками, которые сводились к одному: ещё как минимум год, а то и два, мы будем ютиться здесь втроем. Максим молча водил пальцем по столу, вырисовывая невидимые цифры. Его плечи были согнуты под грузом этой безнадежности...
Свекровь превратила меня в служанку в моём же доме. Но однажды я сказала всего одно слово — и всё изменилось
Я смотрела на свои руки. Красные, пересохшие, с трещинами у суставов — они выглядели так, будто принадлежали не молодой женщине, а уставшей прачке из старого фильма. Когда-то я гордилась ими: длинные пальцы, ухоженные ногти, нежная кожа, всегда аккуратный маникюр. Мои подруги шутили, что у меня «пальцы пианистки», и я действительно ощущала их частью своей женской красоты, частью своего достоинства. Теперь эти руки были доказательством другой жизни. Жизни, в которой я будто стала прислугой в собственном доме...