Я вернулся домой чуть раньше обычного. На работе накрылась встреча с клиентами, и вместо привычных девяти вечера я уже в половине восьмого открывал дверь своей квартиры. В коридоре темно, только из кухни пробивается тёплый свет. — О, ты рано! — удивлённо крикнула Аня, высунувшись из-за двери. Она была в фартуке, волосы собраны в пучок, на лице усталость, но улыбка — как всегда сияющая. Я кивнул, разуваясь: — Клиент перенёс встречу. Решил пораньше домой. Что у нас на ужин? — Курица в духовке, картошка и салат...

1948 год. Люба стояла у колодца, держа в одной руке ведро, а другую уперев в бок. Она озиралась по сторонам сердито и хмуро, и еще больше насупила брови, увидев своего старшего отпрыска. - Мама, ты чего сама воду носишь? - к ней подбежал шестнадцатилетний сын Егорка и выхватил ведро. - Так покуда дождешься тебя, от жажды помереть можно. Где ты всё шастаешь? - С ребятами на речке был, - виновато произнес Егор. - Он на речке плескается, а мать сама воду таскай, - он сделала легкий шлепок по затылку рослого и плечистого сына...