На кухне стояла тишина, нарушаемая лишь редким стуком ложки о фарфор. За окном осенний вечер сгущался: фонари отражались в лужах, ветер гнал по двору ворохи жёлтых листьев. Валентина аккуратно расставила на столе две тарелки — привычно, но сегодня в её движениях сквозила неуверенность, словно в доме чего-то не хватало. В коридоре она задержалась у криво висящей рамки с фотографией. На снимке — вся семья: она, Алексей, сын и дочь, ещё подростки, смеются на берегу реки. Валентина провела пальцем по...

— Я докажу, что невеста тебе изменяет, — заявила мать, — и заставлю тебя ее бросить! Не хочу, чтобы внуков мне рожала прости Господи! — Ну да, я купила те запонки, — призналась Ирина Тимофеевна, — и чек я подкинула. Знала, что краля твоя даже в химчистку сама съездить не способна. Она ж деловая у тебя! Над тобой, сынок, весь город уже смеется, только ты ничего не замечаешь! Я для того, что ли, тебя рожала, чтоб ты на этой поганке женился и пропал?! Не бывать свадьбе! *** Слава, заглядывая в глаза...